Моя мать не любит меня с детства. Обязаны ли мы любить свою мать? Нелюбимая дочь – как это

Я почти не помню свое детство до 8 лет, за исключением неприятных моментов физической боли от избиения мамой, падений и других ситуаций, в которых была задета моя детская психика. Ни одного счастливого дня я не помню.

Мама воспитывала меня одна, когда мне было три года, она развелась с отцом-алкоголиком. Я третий ребенок. Старшего брата воспитывала бабушка, сестру забрал отец, с которым в дальнейшем мы не поддерживали связь.

Мама много работала, она врач. Приходила домой всегда нервная, всю злобу срывала на меня. Ежедневные скандалы, в которых так же участвовала бабушка, днем мне приходилось терпеть бабушку, а вечером маму, унижения, мат, побои… Слова о том, что без нее я никто и звать меня никак, и если она сдохнет, я окажусь на помойке. Что она не устроила свою жизнь из-за меня, если бы она привела мужчину, то мое место было бы на кухне в углу на подстилке. Только мое место и так было на кухне на раскладном диване, из-за отсутствия своей комнаты. Я не могла спать с бабушкой, которая по ночам ходит в туалет в ведро и брызги мочи летят мне в лицо. И я не могла спать в комнате с матерью, которая вечно злая и не спит до глубокой ночи. Естественно я пыталась спать то в одной комнате, то в другой. Но в итоге ушла на кухню, а на кухне в 6 утра подъем, от зашумевшего чайника и т. д. С учетом того. что засыпала я не раньше трех ночи, обдумывая свою жизнь, рыдая… и взращивая в себе ненависть, злобу и обиду.

Сейчас мне 23 и я не могу спать по ночам. Я просыпаю работу и многие другие важные дела... но я не могу даже с сильнодействующими транквилизаторами уснуть раньше 5-8 утра... Из-за чего мама и сейчас готова порвать меня на куски, что я никогда не стану нормальным человеком, с нормальной работой, графиком, режимом. Я все еще в ее глазах неудачница, ленивая, не способная изменить свою жизнь даже в такой мелочи как сон.

Вернусь к детству. Еще в садике мне казалось, что я отличаюсь от остальных, со мной никто не дружил. Я не знаю почему, но я всегда была одиночкой. В школе до пятого класса я сидела на последней парте одна и так же была изгоем. Может быть потому что плохо одевалась и выглядела неопрятной, может быть от того, что все замечали мои проблемы. Все знали, что если меня обидеть, никто не заступится. Маме было плевать, у нее много работы.

Но тогда мне еще не было так плохо, я еще не все понимала, что меня ждет впереди, но уже было чувство, что все идет не так, что что-то меня ждет в будущем нехорошее...

В пятом классе финансовое положение мамы улучшилось, она начала покупать мне дорогие вещи и т д. только с еще большими упреками. «Посмотри, как я стараюсь изо всех сил, а ты, тварь, не учишься! Я сдохну от такой работы, а ты будешь на помойке!» Эти слова всегда в моей голове.

Даже покупая мне что-то дорогое и красивое, она говорила: «Куда тебе, корове, эти шпильки? Ты их сломаешь в первый же день». И все равно покупает. «Куда тебе, свинье, эту яркую кофту, она будет черная, ты же неряха».

Сейчас я крайне редко ношу каблуки и в моем гардеробе нет ни одного цвета, кроме черного...

Вышесказанное, конечно, не причина, но что-то в этом есть. Только мама теперь, когда мне 23, кричит уже обратное: «Что ты как гот-подросток напялила свои черные шмотки и бутсы солдатские? Кому ты нужна в такой одежде? Иди купи нормальные вещи! Возьми деньги, сколько нужно и купи!»

Но мне уже не нужно ничего. Я не люблю ходить по магазинам. Я люблю дорогие вещи и обувь, но строго в своем стиле. Все черное и агрессивное.

С пятого класса все примерно и понеслось…

К проблеме в семье прибавились проблемы в школе. Я плохо училась. Я не могла учиться лучше, я постоянно была в депрессии. Мне казалось, весь мой класс ненавидит меня и пытается как-то задеть. Были даже драки...

7, 8, 9 класс — сплошной ад. Дома избиение и скандалы из-за оценок, в школе избиения и унижения старшеклассником (в моем классе с какого-то момента меня стали бояться и лишний раз не трогали). Я начала влюбляться, конечно, не взаимно — и снова боль, и снова разочарование насмешки, унижения. Друзей у меня почти не было, а если и были, то они бросали меня при первой же опасности, что их начнут так же гнобить, как и меня, из-за общения со мной.

Было много драк, меня просто уводили одну за школу и избивали по несколько человек, причины были разные — не там пошла, не то сказала.

В какой-то момент меня вызвали на очередной «стрелке», чтобы избить, и позвали много народу со словами «приходите посмотреть, как мы набьем ей морду». Я пришла, как делала это всегда. Со мной была подруга. Не знаю, она пошла со мной в качестве поддержки или просто от жалости.

Туда пришел тот парень, которого я любила в тот момент, он был скорее на стороне врагов, чем на моей. И вот стандартный вопрос: «Что ты сделаешь, если я толкну тебя сейчас?» Я хочу сказать, что ударю тебя в ответ. Мне надоело просто стоять и терпеть это все, еще перед таким количеством народа. Я устала быть вашей игрушкой для битья и насмешек.

Подруга прочитала это в моих глазах и вертит головой: «Ответь, что ты ничего не сделаешь. Не надо. Не делай этого». И я ответила, что толкну и ударю ее тоже.

Не прошло и секунды после моего ответа, как я уже летела спиной к асфальту. Меня кто-то поймал сзади, если бы не поймали, был бы сильный удар головой об асфальт... Я тут же пытаюсь вырваться из рук того, кто поймал меня. Но меня держат. Они смеются над тем, что я улетела, как тряпичная кукла от удара в грудь. Дальше не помню... Какой-то разговор, и вот я уже в драке с одной из них... Я дралась со всех сил... Ничего не видела, просто била ее и била изо всех сил. Она кричала, чтобы я отпустила ее. На что я еще больше продолжала избивать ее. Мне показалось, что на меня налетела вся толпа, и я начала бить еще сильнее... Но как оказалось, двое взрослых парней пытались оторвать меня с одной стороны от нее, и еще двое пытались вытащить ее из моих рук с другой стороны. Вытащили. Я отошла. Меня тошнило. Во рту как будто песком посыпали. Ничего не понимаю... то ли стою, то ли падаю… И слова подруги: «Ты молодец. Только прошу тебя не падай, стой. После такого тебя уже никто не тронет. Стой только, не падай»... Они подошли ко мне спросили, все ли со мной в порядке и не буду ли я заявлять в полицию... Конечно же нет...

Та девушка потом долго скрывала побои на лице волосами... Я не люблю драки, но у меня не было выбора. Хотя я еще какое-то время хотела просто убить ее, было чувство незавершенности… но меня оттащили... Больше в моем городе меня никто не трогал.

Наверное пора перейти к попыткам самоубийства.

Не помню точно, когда совершила первую...

Может, мне было 13-14 лет.

И причиной была ссора с мамой. Из дома пропала золотая цепочка с крестиком. Мама обвинила моих подруг, которые приходили в гости, что я отрицала. И она ответила: «Если это были не твои подруги, значит ты сама украла ее и потратила деньги на какое-то развлечение». Я не верила своим ушам. Обвинить меня в воровстве у собственной матери, которая дает мне деньги, кормит меня и одевает. Живя с которой, я возвращаюсь домой со страхом, только бы не было очередного скандала. А тут — украсть цепочку, зная заранее, чем мне это обернется?

До сих пор помню ком обиды в горле за это обвинение. И я подумала, если ты обо мне такого мнения, то мне не стоит жить дальше.

Взяла аптечку и собрала горсть (удалено для удовлетворения Роспотребнадзора - ред.), 40 штук. Подошла к зеркалу, долго-долго всматривалась в свои заплаканные глаза, глотая обиду. Попрощалась с собой и выпила. Легла спать с полной уверенностью, что уже не проснусь. Но на следующее утро проснулась, как ни в чем не бывало.

И вспомнила свое видение, которое было еще до этого, лет в 11. Лежала на кровати, то ли засыпала, то ли просто о чем-то думала. Сейчас даже не вспомню, были ли открыты глаза. Я услышала голос, женский, но что-то внутри меня знало, что это голос не человека, а существа гораздо выше. Помимо голоса перед глазами крутился огненный шар. И голос говорил: «Зачем ты гоняешься за смертью? В тебе есть что-то маленькое и хорошее, живи ради этого, помни об этом». Я все еще не понимаю, про что говорил голос.

Вторая попытка была в девятом классе. Мне было 15. И эта невзаимная любовь, как раз к тому парню, который был при драке, в которой я не дала себя в обиду.

На этот момент я уже понимала, какие (удалено для удовлетворения Роспотребнадзора - ред.) нужно пить и в каком кол-ве точно, чтобы не остаться в живых. Дома всегда были сильные (удалено - ред.) в свободном к ним доступе. Как я уже говорила, мама врач. И на этот раз цель была (удалено - ред.). Не буду писать, какие, это здесь ни к чему.

Причина второй попытки суицида была не только он. Он был толчком, катализатором, как и все другие последующие якобы причины. И я понимала это. И знала, что, решив одну проблему, моя жизнь не изменится. Я уже точно знала, что не хочу жить.

В одной комнате старая слепая бабушка, которая ничего не видит и ни о чем не подозревает. В другой комнате я. Мама на дежурстве. В моем распоряжении целая ночь, и этого времени достаточно, чтобы сердце остановилась и наутро меня нашли холодной. В руках 5 пластин по 10 (удалено - ред.) в каждой, достаю первые 10 и запиваю... Начинаю открывать вторые 10… Телефонный звонок. Это подруга. Я не выдержала и сказала ей «прощай». Она поняла, в чем дело и пыталась заговорить меня и протянуть время. Даже попросила этого парня позвонить мне. И он позвонил. Он просто молчал в трубку... И с этим молчанием я уснула от 10 выпитых (удалено - ред.)…

На след день пришла мама. Поняла, в чем дело. Подняла меня с криками и очередным скандалом. На что я вскочила и убежала в бабушкину комнату, в которой не было бабушки (она пыталась успокоить маму), закрыла дверь на замок и уснула. Меня никто не трогал более суток... Они стучались, пробовали открыть дверь. Я не просыпалась, проснулась от криков и стуков, что пора открывать дверь, открыла. Но я была еще не в сознании адекватного человека.

Мама отвела меня в больницу. Там промывание, капельницы, чувство стыда, отвращения к себе. Потом насмешки всех, моя попытка распространилась слухами от моих же друзей. Ко мне приходили в больницу, но мне казалось, что они приходили больше посмотреть на это как на зрелище, а не для сочувствия.

Я часто (удалено - ред.) себе руки, к 22 годам уже перешла на ноги, чтобы на работе не замечали (удалено - ред.).

Меня это разряжало. Мне нравилось причинять себе боль, мне нравилась кровь.

В 19 был самый тяжелый период. Я упустила два года своей жизни, потому что все было в порядке... всего лишь два года из 23. Я любила, и это было взаимно. Эту любовь сопровождали диссоциативные наркотики, развлечения, учеба, работа и т.д... Не хочу говорить об этом подробно. Мы расстались... и это конец.

Полгода после расставания я пыталась жить как будто ничего не произошло, стиснув зубы от боли о потери человека, который так сильно любил меня и которого любила я. Который дал мне за два года больше любви, чем может дать собственная мать за всю жизнь...

Полгода тревоги нескончаемой. В каждом уголке груди сидит кошка и рвет меня изнутри на части каждую секунду этих шести месяцев. Ночные кошмары. Я просыпаюсь и кричу от ужаса увиденного, отрубленные ноги, руки, головы во снах. Постоянные убийства. По моим снам можно было снимать фильм ужасов. Перед глазами всегда жуткие картинки. Я называла их слайд-шоу. Закрываешь глаза и понеслось. Монстры, люди, непонятные существа... лица, злые улыбки... это сводило с ума.

Я обратилась за помощью к психиатру. Мне предложили лечь на обследование на две недели. Я позвонила мама и рассказала все ей. В ответ очередной скандал и непонимание. «Ты тварь, я тебе такие деньги отдаю. Ты учишься и придумываешь себе болезни. Иди работай, скотина, и все пройдет!!! Если пропустишь учебу и ляжешь в больницу, о моей помощи можешь забыть!»

Я не легла. Стиснула зубы и пыталась продолжить учиться... (удалено - ред.) себе руки, хоть как-то выпуская своих демонов наружу... Начались серьезные проблемы с сердцем, мне вызывали скорую прямо на учебе. И все как один отправляли меня после кардиолога к неврологу, узнавая мое состояние. А невролог уже к психиатру. Но мне нужна была госпитализация, а я не могла, иначе снова ссора с мамой... Хотя я уже не училась. Я не могла учиться, у меня тряслись руки, зрачки были постоянно расширены (я еще не пила на тот момент антидепрессанты). Я как будто была под высоким напряжением, как оголенный провод - дотронься, и я разорвусь на части.

Так и случилась. Все это состояние меня сопровождал друг... а потом ему стало просто страшно смотреть на все и он ушел... Зрелище было на самом деле страшное... Я резала себя, посыпая в рану соль и втирала ее, чтобы было больнее, но только бы заглушить тревогу внутри, только бы кошки по углам моей души пропали хотя бы на час...

Друга пугали мои глаза. Честно говоря, меня они тоже пугали. 24 часа в сутки расширенные зрачки. Глаза огромные, такие злые, несчастные и одновременно опустошенные от борьбы с собой. Ехидная улыбка сквозь слезы... я все равно умру… я уйду… я убью себя.

Друг не выдержал и ушел...

В тот вечер я попросила его об одолжении сходить со мной на кладбище похоронить себя.

Я проснулась утром с мысль, что должна оставить на кладбище ту часть себя, которая хочет умереть. Во мне еще оставалась часть, которая хотела жить и боялась смерти. Эта часть всегда со мной.

Мы пошли. Я долго выбирала место и вот нашла. В голове уже был с утра пришедший в голову обряд (не знаю откуда, уже проснулась с этой мыслью). (Описание совершенного обряда удалено редакцией.) Первые два часа была какая-то эйфория, ощущение, свободы. Мы спокойно расстались с другом, и я пошла домой.

Через час или два меня как подменили. Я взяла бритву и разрезала руку в четырех местах. Много, много крови. Я сижу в луже собственной крови (именно так, как я представляла это месяцами ранее) вся в крови, но в эйфории... Не чувствую боли, ничего... как ребенок в куче игрушек. Я измазалась своей кровью и смеялась... Это была истерика. Друг вернулся. Он пытался вызвать скорую. Я не разрешила, сказала, что просто убегу и тогда найдешь мое тело на улице. Он просто делал мне повязки, останавливал кровь... всю ночь.

Наутро я пришла в себя. Плохо помню, но, по его рассказам, я сидела, качалась, глядя на свою руку и повторяла одно и тоже - «Я хочу, чтобы моя рука стала прежней. И мы пошли в травмпункт зашивать ее. 20 швов. Разрезанные сухожилия, которые очень долго срасталась и ныли от боли...

Потом звонок маме, и я умоляла ее разрешения на то, чтобы лечь в больницу, потому что понимала, что то, которое вчера совершило это, может вернуться в меня в любую минуту.

Больница, реабилитация три месяца, антидепрессанты, транквилизаторы, психологи. врачебный консилиум...

Вышла от туда почти без симптомов. Но все мысли внутри остались.

Через два года снова попытка... Два года борьбы с депрессией без толку и снова толчок... И снова попытка... Через 6 часов нашли... реанимация, без разговоров, без согласия психушка, там вторая попытка, не успела… Остановилась. пришла в себя спустя дня три... И все... и пустота... страшная пустота...

Больше я не хочу умирать. Моя темная часть меня все еще рисует в голове картины смерти, ежедневно… но я привыкла. Я почти игнорирую это....

Но меня больше нет. После последнего раза что-то перевернулось внутри. Что-то или кто-то во мне, кто умел любить, страдать, чувствовать боль или удовольствие, покинул меня. Сейчас я не знаю, что будет дальше. Я просто не вижу своего будущего на ближайшие полгода... И даже идя вперед, осуществляя свои мечты... а я на автомате так и делаю... я не чувствую вкуса победы над смертью, над собой. Ничего не доставляет удовольствие. В борьбе я потеряла очень важную часть себя. Часть, которая отвечала за чувства и эмоции. У которой был шанс пройти все и быть счастливой. А сейчас я просто кусок мяса, со шрамами и воспоминаниями. Та девочка, которая хотела жить, устала от бесконечной борьбы... Она сдалась... она ушла... забрав с собой все. А без нее я никто. Я даже не смогу принять решения уйти или остаться.

Лучше чувствовать боль, чем не чувствовать ничего.

Не пытайтесь убить себя. У вас может получиться это, но вы останетесь здесь... Еще в более ужасном состояние души, чем оно было на момент, когда вы решили покончить со всем.

Ваши отзывы

В общественном сознании мысль о союзе матери и дочери, основанном на взаимной, нерасторжимой, непреходящей любви, существует как священная истина, исключения из которой недопустимы по высшим нравственным законам. А как происходит в жизни? Рассказывает Елена Верзина, психолог, кандидат медицинских наук.

Заметим, что млекопитающие, к которым относится вид Homo sapiens – львицы, шимпанзе, дельфины, и даже птицы – орлицы, лебеди, пингвины, они тоже кормят, растят и обучают своих львят, дельфинят, пингвинят, пока те не смогут начать самостоятельную жизнь. Правда, в отличие от женщины, представительницы животного мира беременеют, рожают и заботятся о своем потомстве, повинуясь исключительно зову природы.

Женщина рожает ребёнка сознательно и делает это для себя.

Только для себя! Чтобы удовлетворить биологический инстинкт продолжения рода; чтобы реализовать себя в роли матери согласно цивилизационной традиции и заповедям религии; чтобы создать семью с любимым мужчиной и жить в окружении любящих детишек; чтобы было кому поухаживать за нею в старости; просто для собственного здоровья или даже для получения материнского капитала. Мы не рассматриваем здесь непланируемых детишек, которые появляются на свет потому, что «так случилось»; но после рождения ребенка вместе с ним, как правило, рождается и любовь к новорожденному с неодолимой потребностью заботиться о нем – тот самый материнский инстинкт! А что же такое любовь дочери к матери – тоже инстинкт, или запрограммированное сердечное чувство, заложенное в её сердце тогда, когда оно билось под сердцем матери, или это осознанное чувство благодарности маме, которая дала ей жизнь и сопровождала на трудном пути становления, или это исполнение долга, предписанное моралью, притом что неисполнение этого долга неминуемо удостоится всеобщего осуждения?

Увы, есть немало житейских историй, когда дочери испытывают негативные чувства к своим матерям –

глубокие, скрытые чувства, даже вопреки внешне хорошему отношению к ним. Психологи знают, насколько такие чувства распространены. Дочерям, переживающим подобное, очень трудно признаться в этом не только психологу, но и самим себе, разве что вынести свою боль на интернет-форум, благо открытое высказывание и общение с подругами по несчастью смягчает боль и притом остается анонимным. Именно боль, потому что потеря чувства любви к матери разрушительна для психики, эта потеря подтачивает уверенность дочери в своей моральной состоятельности и ставит под угрозу формирование здоровых отношений с её собственными детьми.

А может быть, это всего лишь миф о святой любви к матери, созданный и культивируемый в обществе в интересах его стабильности, воспроизводимости, сохранности семейных ячеек, и вполне возможно от святости перейти к взвешенности, от табуированности темы к заинтересованному анализу? Поставим вопрос ребром.

Является ли любовное отношение к матери врожденным, извечным проявлением дочерних чувств? И вправе ли мы утверждать, что взрослая дочь безнравственна, если вместо прекрасного «Моя мама – самая лучшая мама на свете!» она отваживается сказать: «Она сломала мне мою жизнь, но в детстве она подарила мне свою любовь, и я не могу не быть ей за это благодарна» или самое запредельное:

Я не люблю свою мать.

Мы не рассматриваем здесь детские, хорошо изученные психологами проявления ребячьих обид, подсознательных комплексов (комплексов Электры или Эдипа), осознанных манипуляций родителями, направленных на удовлетворение детских «хотелок», или реакций на ссоры взрослых членов семьи, среди которых ребенок вынужден выбрать одну из сторон. Конечно, нельзя не учитывать трения в отношениях с матерью, возникшие у дочери в детстве, но в пластичном детском возрасте имеется достаточно проверенных психологических методов, которые при внимательном отношении к ребенку позволяют преодолеть напряженность к моменту перехода из подросткового возраста к юности. Юность наступает рано, и вместе с ней девочки начинают ощущать себя взрослыми. Прислушаемся к голосам взрослых дочерей (ведь мы навсегда остаемся их родителями), попытаемся увидеть на примере одной из них истоки душевного неблагополучия.

дочки-матери.jpg

Оксана. 50 лет, поздний ребенок, с высшим образованием, жила вместе с мамой и своим мужем. Два года назад похоронила маму, которая в последние месяцы жизни после инсульта была лежачей. При этом не уставала повторять, что из-за болезни мамы она отказала себе в жизни за пределами исполнения своего дочернего долга. И после смерти мамы жизнь Оксаны окрашены в тусклые тона непреходящего несчастья. Что же скрывается за этой печальной судьбой, почему Оксана явно хочет быть несчастной?

Мать Оксаны не любила своего мужа, отца девочки, и явно демонстрировала свою нелюбовь, неуважение к нему. Девочкой Оксана всегда принимала сторону властной и успешной мамы и, как и мама, пренебрегала отцом. После окончания института случилась у неё любовь к хорошему парню из другого города. Но уехать, оставить маму?

Невозможно, маму нельзя бросать.

Потом был брак в своем городе, уже без особой любви, с другим хорошим парнем, который Оксану искренне любил. Но мама так активно помогала семье дочери в быту, в организации ее отношений с мужем, в воспитании внука, что муж не выдержал, ушел. Оксана осталась с мамой вдвоем, а вскоре снова вышла замуж за человека неумного, неудачника (ей очень хотелось почувствовать свое главенство, поэтому неслучайно рядом с ней оказался слабый мужчина), которого ее мама очень невзлюбила и сдержанно высокомерным отношением указывала зятю на его место.

А затем, в очень почтенном возрасте мама сама вышла замуж, привела в дом своего мужа, так что через некоторое время Оксане и ее мужу пришлось оказывать физическую помощь престарелой паре. Новый муж мамы умер, мама слегла, Оксана ухаживала за ней «как положено»,

но делала это как-то очень жестко, сердито, неласково, нервно,

так, как ведет себя очень строгая мать по отношению к своему ребенку, как если бы вдруг получила возможность командовать той, которой всю жизнь подчинялась.

Теперь она неустанно оплакивает мать, и все кругом должны помнить об этой утрате. Нет той, которая лишила дочь любви отца, которая разрушила ее первый брак, невольно вынудила ухаживать за чужим ей стариком, но которая служила оправданием несостоявшейся судьбы дочери. Как Она смела уйти навсегда! Скорбя об утрате, дочь живет сегодня с ощущением некомпенсированной вины, и ее собственной, и вины матери перед нею. Быть несчастной – сегодня это ее оправдание. Любит ли она свою незабвенную маму?

Да, конечно, но странною любовью, как жертва свою мучительницу.

Вообще, те, кто не знали дискомфорта в отношениях с матерью, даже представить себе не могут, как много на свете молодых женщин, страдающих от осознания своей нелюбви к матери, ищущих выход из этого невыносимого состояния. С другой стороны, немало тех, кому удалось переболеть, преодолеть разрушающее их чувство вины перед матерью – вины за то, что не любят ее, уйти от стереотипа беззаветной любви к родственной заботе и сдержанным знакам внимания и даже позволить открыться себе: «Я не люблю мать». Тем самым они пытаются спасти себя от мучительного, противоестественного разрыва с матерью, которой обязаны своим появлением на свет. Но надо признать, что если это излечение, то лишь временное, а болезнь рецидивирующая. Окончательно отстраниться от уникальной связи мать-дитя вряд ли возможно. Возможно найти лекарство.

Если молодая женщина не может изжить в себе боль оттого, что не любит свою мать, не может преодолеть безразличие или усмирить ненависть к ней, то надо попытаться понять, например, с помощью психоаналитика, почему сложились нездоровые отношения с матерью, признать непреодолимость случившегося краха и отпустить эту боль: маму не судить, а себя простить, сохраняя доступную, нейтральную форму отношений, тем более, что с возрастом мамы стареют, и дочери в любом случае не обойдутся без заботы о них.

Добрый день, я уже взрослая женщина, мне 31, замужем 3 года, и я сама уже мама(моей дочери 2,5 года).Я родилась в семье вторым ребенком,у меня есть старшая сестра (ей 33).За все 31 год я помню едва ли ласковое слово или прикосновение..Моя мама нормальная женщина,она выполняла все надлежащие ей обязанности матери: накормить,постирать,поругать.Поцеловать я могла ее один раз в году на собственный День Рождения.В этот день в открытке могло значится мое имя даже с окончанием -чка-,но только на бумаге,в жизни никогда.Только сейчас я понимаю, что никогда не слышала от мамы фразу "Я тебя люблю"никогда. Мы не были с ней подругами,мы были людьми которые просто жили вместе.Почему я была не достойна ее ласки,почему я несу это всю жизнь?Я хочу отпустить эту обиду и боль,но не могу пока не услышу ответ почему?Этот вопрос ей задать не могу,мы не то что не близки,между нами пропасть всех этих лет.Помогите разобраться,помогите посмотреть на себя по новому,ведь очень тяжело любить себя,когда ты 30 лет этого не знал.У меня есть муж который меня любит,благодаря ему я знаю что такое любить... Я часто мечтала, чтобы мама меня просто обняла, поцеловала и сказала, что я самая-самая!! В отношении моей старшей сестры всё всегда было по-другому. Всю жизнь ей верят и помогают.. Пока я не вышла замуж, у меня была неблагозвучная фамилия, в классе ужасно дразнили, так же были кожные проблемы и мне давали прозвища. Сестра с детства меня так же не любит, при любой ссоре, она била по больному, обзывала так же, как обзывали в школе. Мама предпочитала не ругать её, а просто растаскивать нас по углам. Отец не вмешивался никогда. Мне было очень тяжело, когда унижают в школе, когда нет взаимопонимания дома. Я много раз думала в 15-16 лет о суициде. Во взрослом возрасте, я стала жить отдельно, но мама предпочитала звонить раз в неделю, тогда как сестре каждый день (т.к. у неё маленький ребёнок), я совершенно нормальная женщина, школа и институт почти с отличием, большой стаж в работе (выросла до руководителя), не курю и не пью, муж умница.. а всё равно.. не любит меня мама. Дочке уже 2.5, а мама была у нас в гостях всего 5-6 раз.. хотя мы все живём в одном городе. Почему такое равнодушие даже к внучке? Я лежала в больнице, мама даже не позвонила..хотя знала.. у меня у самой с детства плохой диагноз.. все симптомы были..но дальше поликлинники мама никуда не ходила.. я не выдержала и в 15 лет сама поехала в больницу. Когда дочке было 1.5 годика, нас выгнали с дачи, т.к. ребёнок часто ночью просыпался и старшая сестра, отдыхавшая там со своим сыном 7-и лет была недовольна.. все ужасно поругались, и мама с сестрой стали звонить моему мужу, чтобы тот меня с ребёнком забирал, хотя он только нас привёз (3 дня прошло), а это 400 км от города.., я уехала за 30 км на автобусе в заброшенный дом и там ждала неделю своего мужа.. а мама.. даже не позвонила.. куда мы уехали? где мы и пр.. Отец не вмешивается. Целый год не общаюсь с мамой, отцом и сестрой. Очень больно....

Нам невыносима сама мысль о том, что мать может нас не любить и что ее саму любить невозможно.
И все же «нелюбящие» и даже внутренне «разрушающие» нас матери существуют.
Разорвать даже такую связь невероятно тяжело, но можно попытаться себя защитить, установив дистанцию в отношениях.

«Я помню, мы с мамой ушли в мою бывшую комнату, где я жила еще подростком, - вспоминает 32-летняя Лера. - Она сидела на кровати, плакала и не могла остановиться. Смерть ее матери, моей бабушки, казалось, просто раздавила ее - она была безутешна. А я не понимала, чего она так убивается: наша бабушка была настоящей ехидной. Отношения с которой, кстати, стоили ее дочери семи с лишним лет психотерапии.

В итоге маме все удалось: наладить личную жизнь, создать счастливую семью и даже установить с бабушкой разумные отношения. По крайней мере, я так считала. Когда я спросила: «Почему ты плачешь?», она ответила: «Теперь у меня уже никогда не будет хорошей мамы». Так значит, несмотря ни на что она продолжала надеяться? При жизни бабушки мама говорила, что не любила ее, - что же, получается, она лгала?»

Отношения с собственной матерью - при малейшем приближении к этой теме форумы интернета начинает «штормить». Почему? Что делает эту нашу внутреннюю связь такой уникальной, что ни при каких обстоятельствах ее по-настоящему невозможно разорвать? Значит ли это, что мы, дочери и сыновья, навеки обречены любить ту, которая однажды дала нам жизнь?

Социальное обязательство

«Я не люблю свою мать». Очень немногие способны выговорить такие слова. Это нестерпимо больно, и слишком силен внутренний запрет на подобные чувства. «У нас внешне все нормально, - делится 37-летняя Надежда. - Скажем так: я стараюсь общаться корректно, внутренне не реагировать, чересчур близко к сердцу ничего не принимать». 38-летний Артем, выбирая слова, признается, что поддерживает с матерью «хорошие» отношения, «хотя и не особенно близкие».

«В нашем общественном сознании один из самых распространенных мифов - о бесконечной, бескорыстной и светлой любви между матерью и ребенком, - поясняет психотерапевт Екатерина Михайлова. - Между братьями и сестрами есть конкуренция; в любви мужчины и женщины присутствует нечто, что может ее омрачить. А привязанность матери и ребенка - единственное чувство, которое, как говорят, не меняется с годами. Не зря народная мудрость гласит: «Никто не будет любить тебя так, как мать».

Сама мысль «у меня плохая мать» способна разрушить человека

«Мать остается святыней, - соглашается социолог Кристин Кастелен-Менье. - Сегодня, когда распадаются традиционные семейные ячейки, смещаются всевозможные - от родительских до сексуальных - роли, теряются привычные ориентиры, мы стараемся удержаться за что-то стабильное, что прошло испытание временем. А потому и традиционный образ матери становится незыблем как никогда». Одно лишь сомнение в его достоверности - уже невыносимо.

«Сама мысль «у меня плохая мать» способна разрушить человека, - говорит Екатерина Михайлова. - Неслучайно в сказках злая ведьма - всегда мачеха. Это говорит не только о том, как трудно принять свои негативные чувства по отношению к собственной матери, но и о том, насколько такие чувства распространены».

Изначальное слияние

Наши отношения двойственны, противоречивы. «Та степень близости, которая изначально существует между матерью и ребенком, исключает существование комфортных отношений, - уточняет Екатерина Михайлова. - Сначала полное слияние: мы все появились на свет под биение сердца своей матери. Позже для младенца она становится идеальным всемогущим существом, способным удовлетворить все его потребности и нужды.

Момент, когда ребенок отдает себе отчет в том, что мать несовершенна, становится для него шоком. И чем меньше она удовлетворяет истинные потребности ребенка, тем тяжелее удар: порой он может породить глубокую обиду, которая потом перерастет в ненависть». Нам всем знакомы моменты горького детского гнева - когда мать не исполнила наших желаний, сильно разочаровала или обидела нас. Пожалуй, можно сказать, что они неизбежны.

«Такие моменты враждебности - часть развития ребенка, - объясняет психоаналитик Ален Браконье. - Если они единичны, то все идет нормально. Но если враждебные чувства мучают нас долгое время, это становится внутренней проблемой. Чаще такое происходит с детьми, чьи матери чересчур заняты собой, подвержены депрессиям, чрезмерно требовательны или, наоборот, всегда держатся отстраненно».

Нам будет легче идти своей дорогой, если мы постараемся разобраться в своих чувствах и отделить от них чувство вины

Мать и ребенок словно сливаются воедино, и сила эмоций в их отношениях прямо пропорциональна интенсивности этого слияния. Единственным детям или тем, кто вырос в неполной семье, еще труднее признаться себе в неприязненных чувствах к собственной матери.

«Сколько себя помню, я всегда был главным смыслом ее жизни, - говорит 33-летний Роман. - Это, наверное, большое счастье, которое не каждому дается, - но и нелегкое бремя тоже. Мне, например, долго вообще не удавалось с кем-то познакомиться, завести личную жизнь. Она не могла меня ни с кем делить!» Сегодня его связь с матерью все еще очень сильна: «Я не хочу уходить от нее далеко, я нашел себе квартиру совсем рядом, в двух остановках… Хотя понимаю, что такие отношения лишают меня настоящей свободы».

Почти никто из взрослых и даже очень несчастливых детей на деле не решается сжечь все мосты. Они отрицают, что сердятся на мать, пытаются ее понять, находят оправдания: у нее самой было трудное детство, тяжелая судьба, не сложилась жизнь. Все стараются вести себя «как если бы»… Как если бы все было хорошо, и сердце бы так не болело.

Главное - об этом не говорить, иначе лавина боли все сметет и «унесет за точку невозврата», как образно выражается Роман. Взрослые дети поддерживают эту связь во что бы то ни стало. «Я звоню ей из чувства долга, - признается 29-летняя Анна. - Ведь в душе она меня любит, и я не хочу ее расстраивать».

В долгу с рождения

Психоанализ говорит об «изначальном долге» и его следствии - том чувстве вины, что на всю жизнь связывает нас с женщиной, которой мы обязаны своим появлением на свет. И какими бы ни были наши чувства, в самой глубине души все равно жива надежда, что когда-нибудь все еще может как-то наладиться. «Умом я понимаю, что маму мою уже не переделаешь, - вздыхает 43-летняя Вера. - И все-таки не могу смириться с тем, что между нами так никогда ничего и не изменится».

«Своего первого ребенка я потеряла в родах, - вспоминает 56-летняя Мария. - Тогда я думала, что хоть на этот раз мама хотя бы проявит сочувствие. Но нет, она не считала, что смерть ребенка - достаточный повод для горя: ведь я его даже не видела! С тех пор я в буквальном смысле лишилась сна. И этот кошмар продолжался годами - вплоть до того дня, когда в беседе с психотерапевтом я вдруг поняла, что не люблю свою мать. И ощутила, что у меня есть на это право».

Всем без исключения кажется, что нас любили не так, как должны были

Мы имеем право не испытывать этой любви, но не решаемся им воспользоваться. «В нас живет давняя детская ненасытная тоска по хорошему родителю, жажда нежности и безусловной любви, - говорит Екатерина Михайлова. - Нам всем без исключения кажется, что нас любили не так, как должны были. Думаю, ни один ребенок не имел именно такой мамы, в которой нуждался».

Еще труднее приходится тому, чьи отношения с матерью складывались сложно. «В нашем представлении о ней нет разделения между всемогущей материнской фигурой, знакомой нам с младенчества, и реальным человеком, - продолжает Екатерина Михайлова. - Этот образ не меняется во времени: в нем и глубина детского отчаяния, когда мать задерживается, а мы думаем, что она потерялась и больше не придет, и более поздние амбивалентные чувства».

Только «достаточно хорошая» мать помогает нам идти к взрослой независимости. Такая мать, удовлетворяя насущные потребности ребенка, дает ему понять: жизнь стоит того, чтобы ее прожить. Она же, не бросаясь исполнять малейшее его желание, дает другой урок: чтобы жить хорошо, нужно обрести самостоятельность.

Страх стать такой же

В свой черед вступив в материнство, Вера и Мария не возражали против общения своих матерей с внуками, надеясь, что их «плохие» мамы станут хотя бы «хорошими» бабушками. Перед рождением своего первенца Вера нашла любительский фильм, снятый отцом в ее детские годы. С экрана на нее глядела смеющаяся молодая женщина с маленькой девочкой на руках.

«У меня потеплело на сердце, - вспоминает она. - На самом деле наши отношения испортились, когда я стала подростком, но до этого мама, похоже, радовалась тому, что я на свете есть. Я уверена, что смогла стать хорошей матерью своим двум сыновьям только благодаря этим первым годам своей жизни. Но когда я вижу, как сегодня она раздражается на моих детей, во мне все переворачивается - я сразу вспоминаю, какой она стала».

Мария, как и Вера, взяла свою мать как антимодель для выстраивания отношений со своими детьми. И это сработало: «Однажды в конце долгого телефонного разговора дочь мне сказала: «Так приятно, мам, с тобой поговорить». Я повесила трубку и расплакалась. Я была счастлива, что мне удалось построить прекрасные отношения со своими детьми, и в то же время меня душила горечь: ведь мне самой таких не досталось».

Начальную нехватку материнской любви в жизни этих женщин частично восполнили другие - те, кто смог передать им желание иметь ребенка, помог понять, как его воспитывать, любить и принимать его любовь. Благодаря таким людям из девочек с «недолюбленным» детством могут вырасти хорошие матери.

В поисках безразличия

Когда отношения слишком мучительны, верная дистанция в них становится жизненно необходимой. И страдающие взрослые дети ищут лишь одного - безразличия. «Но эта защита очень хрупка: достаточно малейшего шага, жеста со стороны матери, как все рушится, и человек снова ранен», - говорит Екатерина Михайлова. Все мечтают обрести такую душевную защиту… и признаются, что не могут ее найти.

«Я старалась полностью «отключиться» от нее, переехала в другой город, - рассказывает Анна. - Но только услышу в трубке ее голос - меня словно насквозь пробивает током… Нет, вряд ли и теперь мне все равно». Мария выбрала другую стратегию: «Мне проще поддерживать некую формальную связь, чем порвать ее окончательно: я вижусь с матерью, но очень редко». Позволить себе не любить ту, что нас воспитала, и при этом не слишком страдать, невероятно тяжело. Но возможно.

«Это выстраданное безразличие, - говорит Екатерина Михайлова. - Оно приходит, если душе удается пережить ту давнюю нехватку тепла, любви и заботы, оно идет от нашей усмиренной ненависти. Детская боль никуда не денется, но нам будет легче идти своей дорогой, если мы постараемся разобраться в чувствах и отделить от них чувство вины». Взрослеть - это и означает освобождаться от того, что сковывает свободу. Но взросление - это очень дальний путь.

Изменить отношения

Позволить себе не любить мать... Станет ли от этого легче? Нет, уверена Екатерина Михайлова. Легче от этой честности не будет. Но отношения определенно станут лучше.

«Изменение стиля отношений с матерью позволит сделать их менее болезненными. Но, как в танго необходимо встречное движение двух людей, так и согласие меняться требуется и от матери, и от взрослого ребенка. Первый шаг - всегда за ребенком. Попробуйте разложить свои противоречивые чувства к матери на составляющие. Когда появились эти эмоции - сегодня или в глубоком детстве? Возможно, у части претензий уже истек срок давности.

Разорвав тяжелые отношения, мать и ребенок прекратят отравлять друг другу жизнь и ждать невозможного

Взгляните на мать с неожиданной стороны, вообразите, как бы она жила, если бы у нее не родились вы. И, в конце концов, признайте, что у мамы тоже могут быть к вам сложные чувства. Начиная строить новые отношения, важно понимать, как это печально: уйти от роковой и уникальной связи, умереть друг для друга как родитель и дитя.

Разорвав тяжелые отношения, мать и ребенок прекратят отравлять друг другу жизнь и ждать невозможного, смогут оценивать друг друга более холодно, трезво. Их взаимодействие будет похоже на дружбу, сотрудничество. Они станут больше ценить время, отпущенное им, научатся договариваться, шутить, управлять своими чувствами. Словом, научатся жить... с тем, что превозмочь все равно невозможно».

Личный опыт

Многие из них впервые смогли произнести: «Мама меня не любила», написав сообщение на форум. Анонимность интернет-общения и поддержка других посетителей помогают эмоционально отстраниться от отношений, которые способны поглотить нашу жизнь. Несколько цитат пользователей нашего форума.

«Если она читала мне детскую книжку (что бывало редко), то имя плохого персонажа (Тани-ревушки, Маши-растеряши, Грязнули и т.д.) заменяла на мое, а для лучшего понимания тыкала в меня пальцем. Еще одно воспоминание: мы идем к соседской девочке на день рождения, у мамы две куклы. «Какая тебе больше нравится? Вот эта? Ну, значит, ее мы и подарим!» По ее словам, так она воспитывала во мне альтруизм». (Фрекен Бок)

«Мама бесконечно рассказывала о своих злоключениях, и ее жизнь представлялась мне трагедией. Не знаю, то ли у нелюбящих мам какой-то специальный фильтр для отсева всего позитивного, то ли это такой способ манипулирования. Но исключительно негативно они видят и своего ребенка: его внешний вид, и характер, и намерения. И сам факт его существования». (Alex)

«Мне стало легче, когда я смогла признать, что в детстве мама меня не любила. Я приняла это как факт своей биографии, я словно «разрешила» ей себя не любить. И «разрешила» себе не любить ее. И вот теперь я больше не чувствую себя виноватой». (Ira)

«Недостаток любви моей матери сильно отравлял начало моего материнства. Я понимала, что должна быть нежной и ласковой с ребенком, и вымучивала эти чувства, одновременно страдая от того, что я «плохая мать». Но он тяготил меня - так же, как и я тяготила своих родителей. И вот однажды (надеюсь, что не поздно) я поняла, что любовь можно тренировать. Накачивать, как мышечную ткань. Ежедневно, ежечасно, по чуть-чуть. Не пробегать мимо, когда ребенок открыт и ждет поддержки, ласки или просто участия. Ловить эти моменты и усилием воли заставлять себя остановиться и дать ему то, в чем он так нуждается. Через «не хочу, не могу, устала». Одна маленькая победа, вторая, появляется привычка, потом - чувствуешь удовольствие и радость». (Wow)

«Трудно поверить, что твоя мама действительно ТАК себя вела. Воспоминания кажутся настолько нереальными,что невозможно перестать думать об этом: неужели это было ИМЕННО ТАК на самом деле?» (Nik)

«Лет с трех я знала, что мама устает от шума (который я создаю), потому что у нее повышенное давление, она не любит детских игр, не любит обниматься и говорить ласковые слова. Я принимала это спокойно: ну такой характер. Я любила ее такую, какой она была. Если она раздражалась на меня, то я про себя шептала магическую фразу: «Потому что у мамы гипертония». Мне даже как-то почетно казалось, что моя мама не такая, как все: у нее есть эта загадочная болезнь с красивым названием. Но когда я подросла, она объяснила мне, что болеет оттого, что я «плохая дочь». И это психологически просто убило меня». (Мадам Колобок)

«Несколько лет вместе с психологом я училась чувствовать себя женщиной, выбирать одежду не из соображений «практично», «немарко» (как учила мама), а по принципу «мне это нравится». Я училась прислушиваться к себе, понимать свои желания, говорить о своих потребностях... Теперь я могу общаться с мамой как с приятельницей, человеком другого круга, который не может меня задеть. Наверное, это можно назвать историей успеха. Единственное - я не очень-то хочу детей. Мама говорила: «Не рожай, не выходи замуж, это каторга». Я оказываюсь послушной дочерью. Хотя сейчас живу с молодым человеком - значит, оставила себе лазейку». (Oxo)

Я девушка и мне 25 лет.

Моя мама родила меня в 20 лет. Она была еще совсем молода, ей хотелось пожить, но, было такое ощущение, что я ей в этом мешала. Она любила поспать, и если по утрам ее кто-то будил, она была очень раздражительна. Я вставала обычно очень тихо, боясь разбудить ее, ведь проснувшись, она орала бы два часа, а то и наказала бы.

Когда мне было 6 лет, родилась моя сестрёнка, но, несмотря на это, через некоторое время они с отцом развелись. Меня оставили с отцом, мама же, с младшей сестрой переехала в деревню и снова вышла замуж.

Мой отец позволил мне жить с бабушкой (а может просто сплавил), которая жила этажом ниже.

Весь учебный год я жила с бабушкой, а на каникулы ездила к маме, но мама всегда была холодна (до сих пор не понимаю, зачем бабушка отправляла меня к ней, тем самым усиливая детскую травму). Чтобы я ни говорила - это было неправильно и глупо, не говоря уже о том, чтобы обнять или поцеловать меня.

Со временем, отец пристрастился к алкоголю, в каждую из своих пьянок, он не упускал случая упомянуть, что мама меня бросила, что собственно и не удивительно, ведь она всегда пыталась избавиться от меня.

Я всегда надеялась, что он обманывает меня, ведь ему больно, он так и остался один. Не может же мама хотеть избавиться от своего ребенка?

Но, чувствуя холод матери, я начинала понимать, что меня не любят, и как водится у детей - винить в этом свою младшую сестру, хотя сейчас только понимаю, что она не виновата. Но тогда, детская ревность сделала свое дело, и моя сестра тоже не особо пылает ко мне любовью. Единственный, кто меня действительно любит, это мой брат, сын мамы от другого мужчины.

В то же время, я всегда завидовала их отношениям, я смотрела как мама играется с ними обоими, целует, делает все то, что нормальная мать делает со своими детьми. Она никогда так не игралась со мной.

Теперь я понимаю, что мой отец был прав, она никогда не хотела меня, как будто я не существую для нее. Мне было тяжело расти без матери все эти годы, да и кому бы не было тяжело? Я так и не смогла собраться силами и поговорить с ней об этом. Все не было подходящего момента. А сейчас и смысла нет. Я научилась не искать ее и жить без матери.

Как вообще такое возможно? Разве может мать любить детей по разному? Разве не пишут во всех книжках, что сердце матери безгранично и в нем есть место для каждого из своих детей? Я понимаю, что эта детская психологическая травма мешает мне жить сейчас, но я не знаю, как себя вести.

Перестать общаться с матерью? Помогите, посоветуйте?

Подписывайтесь, ставьте лайки, комментируйте, дальше будет еще интересней!

Возможно, будет полезно почитать: